Готовьтесь: скоро в вашем городе появятся большие, сверкающие, причудливо изогнутые здания. В Барселоне, Нью-Йорке, Иерусалиме, Абу-Даби, Париже и других мировых столицах взметнутся ввысь стрелы подъемных кранов и начнется строительство стеклянных парусов, рифленых монолитов, колючих многоголовых башен и других сооружений, которые навсегда изменят силуэты этих городов. Спроектированы все эти здания седовласым 78-летним очкариком из Лос-Анджелеса, рабочим кабинетом которому служит маленькая будочка, обставленная фанерной мебелью.
Прошло десять лет с тех пор, как благодаря построенному по проекту Фрэнка Гери (Frank Gehry) Музею Гуггенхайма (по мнению Филипа Джонсона, это «величайшее архитектурное сооружение современности») на мировом культурном глобусе появился Бильбао. Минуло четыре года с тех пор, как Гери построил в Лос-Анджелесе Концертный зал Уолта Диснея, который, согласно всеобщему мнению, положил начало возрождению центра города. Теперь всем захотелось чего-то «забавного». «Раньше я проводил уйму времени в разъездах, но сейчас клиенты сами едут ко мне, — говорит Гери со свойственной ему сдержанностью. — Слава застигла меня врасплох. Быть может, случись это со мной, когда мне было лет тридцать, слава меня развратила бы».
Постоянно расширяющийся список новых проектов наверняка принесет Гери еще больше славы — и еще больше хулы со стороны критиков. Каждый из них по-своему выражает недовольство тем, что в зданиях, построенных Гери, внешние эффекты преобладают над функциональностью, и тем, что здания эти не вписываются в окружающую архитектурную среду. В ближайшие годы у критиков будет множество поводов поупражняться в злословии. Скоро концертный зал Диснея покажется им милой проказой Микки Мауса: в Париже над Булонским лесом зависнет огромное стеклянное «облако» площадью 4366 кв. м, в котором разместится музей. В центре Лас-Вегаса возведут медицинский научный центр, больше напоминающий американские горки. Б Иерусалиме появится музей, который будет похож на развалившийся на части турбореактивный авиадвигатель. А в Бруклине построят Атлантик-Ярдс — «город в городе» стоимостью около $4 млрд. На 9 га земли Гери построит башни и дворец спорта, которые станут для Бруклина тем же, чем должны были стать для Манхэттена здания Рокфеллеровского центра.
Похоже, придуманные Фрэнком Гери изломанные, изогнутые и колючие формы все активнее заявляют себя в качестве новых архитектурных скрижалей. Отныне именно творения Гери определяют стилистику нашей эпохи точно так же, как в свое время определяли стилистику Райт, Рен или Микелапджело. Но тем архитекторам за всю жизнь не довелось увидеть ничего похожего на то, что удалось Гери всего за 20 лет, прошедших с момента, когда он совершил самую масштабную и стремительную архитектурную рево люцию. Впрочем, Гери работает по соседству с Голливудом, и на это надо делать поправку. В западной части Лос-Анджелеса, всего в паре кварталов от Тихого океана находится безымянное здание с покрытым гофрированной обшивкой фасадом. Если войти в это здание и пересечь бетонный вестибюль, вы неожиданно окажетесь в помещении, похожем на ангар, где за столами и конторками из дешевой упаковочной фанеры трудятся около 200 человек. В центре ангара, напоминающего каменоломню, в кабинете, больше похожем на будку, сидит сам Гери в черной футболке и джинсах. «Прошу прощения, я не успел сегодня утром побриться», — произносит он вместо приветствия. Над всей этой дешевой и жизнерадостной бутафорией эдаким видением Валгаллы возвышаются два десятка сверкающих макетов будущих грандиозных сооружений, в числе которых и несколько вариантов застройки Атлантик-Ярдс. Этот проект, как и многие из прежних проектов Гери, вызывает массу протестов, судебных исков и критических статей. «Эти мегакварталы — яркий пример плохого городского планирования» — так оценивает проект Петиция Джеймс, член местного муниципального совета.
Мне кажется, тамошнее общество просто окидывает взором то, что им досталось в прошлом, — эти «коробки» — и думает: «о Боже!» — говорит Гери. — Надеюсь, увидев, что я предлагаю им нечто совершенно другое, они останутся довольными. Несомненно, там все будет намного забавнее и привлекательнее, чем сейчас».
Забавнее и привлекательнее. Действительно, какими бы мудреными словечками ни сыпали академики и критики, описывая творения Гери, правда состоит в том, что обычные люди с улицы считают большую часть созданных им сооружений привлекательными. И любой, кто видел, как в стерильном до скуки Центре искусств Уокера в Миннеаполисе дети буквально пожирают глазами семиметровую стеклянную рыбу, созданную Гери, а туристы фотографируют друг друга на фоне гигантского бинокля, установленного у входа в офис Chiat/Day в Лос-Анджелесе, — любой, кто видел все это, подтвердит вам, что в общественном представлении «забавность» архитектуры важнее ее функциональности.
И уже произошло нечто очень важное. Этот человек взорвал унылые формы, которые заполонили наши города и заставили пас во имя искусства и экономического расчета примириться с вялыми, скучными или изощренно-минималистскими сооружениями. Мы попрощались с модернистскими «коробками» для германского рабочего люда эпохи Интернационала и перестали зевать.
«Лишь очень малую часть из того, что строится, действительно можно назвать настоящей архитектурой — то есть архитектурой, ставящей себе целью создать нечто прекрасное оптимистичными и гуманистическими методами, — говорит Гери. — Большинство же зданий построены просто как «коробки» для отмывания денег. Они не имеют ничего общего с архитектурой». «Когда дом находится в стадии строительства, он нравится мне больше, чем потом, когда он уже построен. В недостроенном доме есть некая открытость, в нем ощущается развитие, и у тебя есть к нему доступ, — продолжает он, поглядывая па проложенные прямо по студии трубы, с которых свисают лоскуты изоляции. — Быть может, это оттого, что я вырос в канадском шахтерском городке, в котором не было ни одного примечательного здания, зато во всей наглядности было представлено промышленное производство, где процесс всегда интереснее результата».
«Я не собираюсь создавать еще один Бильбао или зал Диснея, — говорит Гери. — Меня это уже не забавляет. Я хочу сделать что-то совершенно новое — например, построить подземное здание в Филадельфии». Он демонстрирует мне макет неоклассического Музея искусств Филадельфии с целой сетью подземных галерей, который, судя по всему, даст фору любым наземным галереям: «Представляете, каково это — придать экспрессию сооружению, которого просто не видно? Но я принимаю этот вызов».
Если соотнести эти разговоры про экспрессию с острыми углами творений Гери, то действительно могут возникнуть подозрения в некой случайности этих проектов. Это, кстати, ярко иллюстрирует знаменитый эпизод мультсериала «Сим-пеоны», в котором Гери строит концертный зал в виде точной копии скомканной бумажки, поднятой им с тротуара. На самом деле проектирование, финансирование и возведение этих революционных строений требует дизайнерской и деловой дисциплины, достойной Генри Форда.
«Я не какой-то там великий визирь, который у себя в кабинете марает бумажки каракулями, — замечает Гери. — Когда я работаю с такими клиентами, как Брюс Ратнер (девелопер Атлантик-Ярде), который очень увлечен вещами, которыми я и сам руководствуюсь в проектировании: графикой, музыкой, скульптурой, — все наши споры вокруг проекта связаны с материальными проблемами. Сколько это будет стоить? Удастся ли нам уложиться в срок? Вот почему у меня столько компьютеров».
Компьютеры?! Гери знаменит тем, что не притрагивается к ним. В его офисе нет даже лэптопа. Но если вы пройдете в дальний угол студии, то заметите большую, похожую скорее на торговый зал, компьютерную комнату: здесь располагается Gehry Technologies, отдельная компания со штатом из 60 человек, контролирующих процессы проектирования и строительства объектов, над которыми работает Гери. Выполняет компания и сторонние заказы. При всей кажущейся шутейности и даже безрассудстве проектов Гери, спонтанности в них не больше, чем в Нюрнбергских съездах нацистов. «Весь набор инструментов, необходимых для стратегического планирования, умещается на кончиках наших пальцев, — говорит Гери. — Жмете на кнопку и видите, например, во сколько обойдется строительство в Айове или в любом другом месте, где вы хотите строить. Я взял на вооружение технологии, потому что всегда знал: игру контролирует тот, у кого больше информации».
Тем не менее отвергнутых им самим моделей у Гери больше, чем у Rolling Stones супермоделей с разбитыми сердцами. «Мы строим макет, обсуждаем его, вносим некоторые коррективы на компьютере и строим новую версию макета, — рассказывает Гери. — Прежде чем приступить к реальному строительству, мы создаем 50-60 макетов объекта». Напоследок 1ёри демонстрирует мне свое очередное чудо. Он склонился над макетом домашнего стадиона баскетбольного клуба «Нью-Джерси Нетс», который будет построен в Атлантик-Ярдс. «Взгляните, — говорит он мне взволнованно, — любой прохожий сможет прямо с улицы заглянуть внутрь, увидеть табло и узнать, какой счет. Это будет приятно местной детворе и тем, кто не может позволить себе купить билет на баскетбол».
Возможно, мы и вправду живем в эпоху Фрэнка Гери. По материалам Forbes.
